Страна Игр, номер #234
МАЙ 2007 г.Гангстерские драмы
Страна Игр, номер #234, стр. 234-172-2
Почему же так произошло? Неужели из-за того, что зрителю нравится смотреть, как безобразничают «гангстеры и хулиганы»? Конечно, нет. Среди общей массы потребителей кинопродукции есть некоторый микроскопический процент отморозков, получающих наслаждение от созерцания кровавых преступлений и пытающихся использовать подобные фильмы в качестве учебного пособия, но существование этих индивидов – вовсе не повод лишать радостей искусства – кинематографа, литературы, наконец, компьютерных игр – здоровых людей. «Перестроечная» шпана безумно любила гонконгские боевики с Джеки Чаном и Брюсом Ли. Но неужели кто-то всерьез думает, что если бы фильмы «Пьяный мастер» и «Большой босс» запретили, то солнцевские и люберецкие малолетние бандиты передумали бы объединяться в преступные группировки? Вероятность того, что законопослушный человек после просмотра гангстерской драмы решится на преступление, примерно равна вероятности того, что тихая старушка, посмотрев мультик «Чебурашка и Крокодил Гена», возьмет рогатку и отправится бить окна.
Зритель любит гангстерские драмы за то, что они открывают для него окно в неведомый мир – мир продажных политиков, теневого бизнеса и свободного наркотранзита. Это не далекий марсианский мир, не находящаяся в ином измерении Земля и даже не мрачная антиутопия. Нет! Ассоциация продюсеров и дистрибьютеров художественных фильмов не случайно возмущалась тем, что по сюжету оригинального «Лица со шрамом» в картине должны были присутствовать сцены, в которых политики и полицейские чины тайно заключают взаимовыгодные договоры с гангстерами. Гангстерские драмы, открывавшие людям глаза на чудовищные преступления, на которые коррумпированные чиновники шли рука об руку с бандитами, были для «замазавшихся» власть имущих точно карающая длань. Почувствовав запах палёного, коррупционеры поспешно заводили механизмы адских пропагандистских машинок: всеми средствами пытались помешать съемкам, запретить готовые картины или хотя бы подвергнуть их беспощадной цензуре. Но тщетно – люди уже прильнули к экранам.
Дон Соува в своей книге приводит цитату из газеты New York Herald-Tribune начала тридцатых годов: «”Лицо со шрамом” – честное и серьезное доказательство существования преступного правительства в Америке, и, по существу, этот фильм станет потрясающим двигателем для нашего государственного и федерального правительства, чтобы оно приняло более действенные меры по избавлению страны от бандитизма». Гангстерские драмы стали прожектором, с помощью которого люди разглядели скрывавшийся доселе в ночном сумраке лик организованной преступности. Нетрудно догадаться, что большинство деятелей, требовавших запрета гангстерских драм, были лично заинтересованы в том, чтобы люди оставались слепыми и глухими. Другую же часть «борцов» составляли ортодоксальные консерваторы, которые традиционно пытаются запретить вообще все, что не укладывается в рамки их личной морали (небезызвестный Джек Томпсон – одна из тупиковых ветвей эволюции подобных граждан).